Предыдущее | Оглавление | Дальше
ВВЕДЕНИЕ
Всё, о чем мы пишем, теперь история. Мы описываем мир хипповской и постхипповской тусовки * — это была часть социальной структуры советского общества, как бы она ни стремилась от общества отгородиться. Где теперь Советский Союз? Мы вели наши наблюдения в Москве и Ленинграде — а теперь вместо Ленинграда Санкт-Петербург (но в тексте мы будем писать “Ленинград”, потому что именно так было во время наших наблюдений). Да и сами тусовки совсем не те; в прессе поговаривали даже об исчезновении хиппи, но уменьшение их числа в 1990—1991 гг. было временным — снова появляются волосатые и в заплатках наши герои. И все-таки тот мир, который описан в этой книге, уже стал историей.
И это хорошо для восприятия нашей работы. Ей повредила бы горячая актуальность — это дело прессы. Теперь, когда тема несколько “остыла”, хипповская Система ** может быть воспринята просто как одно из сообществ, как пример сообщества, на материале которого мы исследовали главную для нас проблему: символ, его прагматику, его конкретную жизнь в конкретном сообществе. Точнее всего тему нашего исследования можно было бы сформулировать так: символ и социальная структура. Мы поставили целью на конкретном материале проследить связи символа (его интерпретаций, реакций на него) со структурой сообщества. И наоборот: зависимость структуры отношений в сообществе от значений, заложенных в его символике. И выбрали для этого хипповскую Систему.
Наше исследование проходит в зоне соприкосновения двух реальностей: знаковой и социальной. Там идеальная реальность знака переходит в материальную жизнь, воплощаясь в действия. Главное, на чем сосредоточено наше внимание, — действие, реакция на символ. Здесь сходятся интересы семиотики, с одной стороны, и социальных наук — с другой. Эта третья реальность — зона перехода знакового в социальное — неуловима в рамках только социологии или только семиотики. Наше исследование в полном смысле этнографическое. Методы этнографии, выработанные в связи с изучением ритуала, оказываются хорошо работающими в этой переходной зоне: собственно говоря, ритуал и есть процесс считывания информации с “картины мира” — промежуточная ступень ее актуализации. В общем, говоря о “жизни” и “роли” символа, мы рассматриваем не столько семиотические в чистом виде, сколько этнографические аспекты проблемы.
На этапе сбора материала мы работали по законам этнографического поля: выбрали одно конкретное сообщество и наблюдали его “обычаи, обряды и традиции”. Специфика только в выборе сообщества: не племя, не деревенская община, а городская тусовка.
Система, которую мы изучали (применяя методы включенного наблюдения, непосредственного участия в разного рода проявлениях тусовочной жизни, интервью и проч.), — это очень своеобразное социальное образование. Его нельзя назвать группой — это, скорее, социальная среда, круг общения, конгломерат групп или даже их иерархия. Но все-таки существуют ярко выраженное деление на “своих” и “чужих”, общие символы и их стандартные интерпретации, свои традиции в поведении и внешнем облике, даже фольклор. То есть это сообщество, с самоназванием и самосознанием. Но стандартные методы описания здесь явно не годятся — мы надеемся, его внутреннее устройство выявится по ходу изложения.
Не мы первые применяем к такого рода образованиям этнографические методы: хиппи, панки, замкнутые религиозные сообщества уже много лет в поле зрения этнографии и социальной антропологии. В. Тэрнер описывает общины хиппи в контексте своих представлений о ритуале. ¹ Существуют музеи атрибутики, например панков или рок-культуры, появляются публикации хипповского фольклора и сленга.² Правда, первоначально молодежная субкультура (а именно к этой сфере принято относить хиппи и других, о ком у нас идет речь) была сферой действия по преимуществу социальных наук, криминологии, педагогики (в связи с проблемой “трудных подростков”). Эти подходы и по сию пору доминируют, особенно в отечественной науке, хотя наметился и рост интереса к этнографическим и культурологическим аспектам проблемы.
Замысел нашего исследования естественным образом возник из интересов автора в сфере традиционной этнографии. Долгое время основным направлением этих интересов было исследование русской архаической традиции, и в первую очередь ее ритуально-магических составляющих. Мы неоднократно предпринимали экспедиционные поездки по деревням Русского Севера. Здесь и обнаружились проблемы, для разрешения которых оказалось недостаточно только архаического материала. Например, верования в колдовство оказались регулятором некоторых микрополитических процессов, таких как выдвижение лидера или изменение структуры сообщества. ³ Ритуал можно рассматривать как средство перевода символики в такое состояние, когда она могла активно воздействовать на социум. Это позволило поставить вопрос о влиянии символа на социальную реальность в более общей форме. Однако как раз материала, который мог бы позволить судить о такого рода влияниях, было недостаточно: мы не можем в сегодняшней деревне, сколь бы архаичным ни казался иногда ее быт, наблюдать символ в его непосредственном социальном контексте. Мы можем, как показывает наш опыт, фиксировать отдельные ритуалы, да и то чаще в воспоминаниях. Существуют записи архаических поверий и описания традиционных социальных структур. Но вместе как система - традиционный комплекс “ритуал—социум” давно не существует. В лучшем случае мы имеем дело с его фрагментами. Поэтому о связях и зависимостях между ними можно говорить лишь в порядке реконструкций.
Отсюда ясно, почему потребовалось обращение к современности, где мы могли бы наблюдать эти связи непосредственно, а символ — не как остаток какой-то ушедшей системы, а прямо в момент его кодирования и действия. Нужно было найти такое сообщество, где есть своя символика, и желательно, чтобы она была легко отличима; где есть собственная традиция, т. е. сложились механизмы диахронной передачи информации; наконец, это сообщество должно быть наблюдаемым, и нужно, чтобы его символы, ритуалы и верования жили в своем непосредственном контексте, активно с ним взаимодействуя. Все это мы нашли в Системе, сделав ее полем исследования.

Предыдущее | Оглавление | Дальше

Реклама:

1 Городская больница москвы ленинский проспект урология.