Предыдущее | Оглавление | Дальше

2. СООБЩЕСТВО
2.1. Поле символики. Существует еще другой способ определения (или представления) сообщества, кроме как через его локализацию в социальной структуре: через символику.
Именно так обычно происходит на уровне обыденного сознания или в журналистской практике: пытаясь объяснить, кто такие хиппи (или панки и проч.), мы прежде всего описываем их знаки. А. Петров в статье “Пришельцы” в “Учительской газете” изображает тусовку волосатых: “Лохматые, в залатанной и сильно потертой одежде, иногда босые, с холщовыми торбами и рюкзаками, расшитыми цветами и исписанными антивоенными лозунгами, с гитарами и флейтами парни и девушки прохаживаются по скверу, сидят на скамейках, на лапах бронзовых львов, поддерживающих фонари, прямо на траве. Оживленно беседуют, поют в одиночку и хором, закусывают, покуривают...”.23 Автор передает как бы непосредственное впечатление, просто указывая на явление: “вот это”. Указание здесь—способ введения понятия (вместо аналитического определения). Если присмотреться, то оказывается: это “непосредственное впечатление” на самом деле целенаправленно вычленяет из наблюдаемой реальности символику тусовочного сообщества. Практически всё, что упоминает А. Петров, служит у волосатых опознавательными знаками “своих”. Здесь символика внешности: лохматая прическа, потертая одежда, самодельные сумки и т. п. Затем графическая символика: вышитые цветы (след Цветочной революции, породившей первых хиппи); антивоенные лозунги, типа: “Любите, а не воюйте”, — знак важнейшей ценности этой среды — пацифизма, ненасилия. Поведение, описанное в приведенном пассаже: неторопливые прогулки, свободное музицирование, вообще преувеличенная непринужденность, — тоже знак. Это всё форма, а не содержание общения. То есть первыми в глаза бросаются знаки принадлежности к сообществу — и именно их описывают, желая это сообщество представить.
И действительно, наличие особой символики, расцениваемой как “своя”, есть уже безусловный знак существования коммуникативного поля, некоторого социального образования. А. П. Коэн, наиболее близкий нам по своим подходам социо-антрополог и политолог, вообще определяет сообщество как поле символики: “Реальность сообщества в восприятии людей, — пишет он, — заключается в их принадлежности... к общему полю символов”. И далее: “Восприятие и понимание людьми их сообщества... сводится к ориентации по отношению к его символизму”.24
Наличие своей символики создает возможность образования общности, поскольку обеспечивает средство коммуникации. Символ — оболочка, в которую упаковывается “своя” информация; в таком виде она отличима от чужой. А следовательно, возникает разница в плотности коммуникативных связей внутри той сферы, где действует символ, и вне нее. Это и есть сгущение контактов, на базе которого формируются социальные структуры.
Насколько все это справедливо для Системы? Сложилось ли на базе ее символики социальное образование? Как уже говорилось, Систему нельзя назвать в полном смысле группировкой: в ее недрах постоянно идут перегруппирования, исчезают одни объединения и формируются новые. Люди переходят из группы в группу. Это, скорее, некая среда общения. Тем не менее, Систему можно рассматривать как сообщество, поскольку присутствуют такие его признаки, как общий язык (сленг и символика), сеть коммуникаций — личные связи, поверхностные знакомства (лица на тусовке примелькались, так что уже подсознательно отличаешь “своих”). Есть общие нормы и ценности, а также модели поведения и формы взаимоотношений. Присутствует и Системное самосознание, которое выражается, в частности, в самоназваниях. Их на момент моих наблюдений было несколько. “Системными” или “системщиками” ее представители называли себя редко, да и то с иронией. Чаще — пипл (от англ. people — люди, народ). Иногда — просто люди: “Мне один человек вчера сказал...”, — понимать надо так, что именно Системный сказал. Или: “Я тут человека одного встретил...”, — значит, тусовщика. Кстати, тусовщик — еще одно самоназвание, указывающее на принадлежность к Системе: “Я с 1972 года тусуюсь...”, — значит, давно в Системе. Или: “Ну, он старый тусовщик”.
Сленг и символика составляют основу внутренней коммуникативной среды Системы, отделяя ее от внешнего мира. При этом символика Системы чрезвычайно эклектична: в ее фонде можно встретить символы, пришедшие из разных религиозных групп (например, от кришнаитов или баптистов), молодежных и рок-течений (атрибуты панк-рока или тяжелого металла), а также разных общественно-политических движений: пацифизма, анархизма, коммунизма и проч. Система обладает способностью впитывать чужую символику и, перекодируя, включать ее в свой фонд. Как это конкретно происходит, мы будем специально обсуждать.
Надо различать носителей одной и той же символики, принадлежащих к Системе и не принадлежащих к ней. Например, есть панки в Системе, тусующиеся вместе с хиппи,— и панковские группировки вне ее. Последние совсем не причисляют себя к Системе и даже, бывает, приходят бить пиплов. Точно так же есть Системные и несистемные металлисты, буддисты, битломаны и проч.
Итак, наличие общей сети коммуникаций с обслуживающим ее собственным языком, а также общего самосознания, норм и ценностей позволяет говорить о Системе как о сообществе (еще не зная его структуры).


Предыдущее | Оглавление | Дальше



Реклама:

чугунные ванны Porcher Oxame.