Предыдущее | Оглавление | Дальше
1.3. Неопределенность и самоорганизация. Итак, Система — пример сообщества, куда стекаются выпавшие из социальной структуры. Эти люди не имеют определенного положения, прочной позиции — их статус неопределенен. Состояние неопределенности играет особую роль в процессах самоорганизации. Сфера неопределенности — те социальные пустоты, где мы можем наблюдать процессы зарождения структур, сообществ: превращения бесструктурного состояния в структурное, т. е. самоорганизации.
Проводя наши наблюдения символа в Системе, мы должны задаться вопросом, насколько то, что мы видим здесь, может давать представление о закономерностях общественного развития. На первый взгляд, все эти хиппи с длинными волосами и отсутствующим взглядом весьма необычны. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что необычны только символы, конкретные атрибуты. Нас же интересует то, как обращаются с этими атрибутами, какова роль символа. И здесь выявляются общие закономерности.
Множество людей, предоставленных сами себе, взаимодействуя, формируют схожие коммуникативные структуры. Л. Самойлов, профессиональный археолог, волею судеб оказался в исправительно-трудовом лагере. Он заметил, что в среде заключенных складываются неофициальные сообщества со своей иерархией и символикой. Самойлова поразило их сходство с первобытными обществами, иногда вплоть до мелочей: “Я увидел, — пишет он, — и опознал в лагерной жизни целый ряд экзотических явлений, которые до того много лет изучал профессионально по литературе, — явлений, характеризующих первобытное общество!
Для первобытного общества характерны обряды инициации — посвящения подростков в ранг взрослых, обряды, состоящие из жестоких испытаний;
такой же характер имели у дикарей и другие обряды перехода в иное состояние (ранг, статус, сословие, возраст и тому подобное).
У наших уголовников это ,,прописка". Для первобытного общества характерны табу. . . Абсолютное соответствие этому находим в лагерных нормах, определяющих, что „заподло". Будто из первобытного общества перенесена в лагерный быт татуировка — ,,наколка". Там она точно так же. . . имела символическое значение, . . по ней можно было сказать, к какому племени принадлежит человек, какие подвиги он совершил и многое другое”.19 Но главное сходство — структурное: “На стадии разложения, — пишет Л. Самойлов, — многие первобытные общества имели трехкастовую структуру — как наше лагерное (он называет три ступени лагерной иерархии:
“воры” — элита, средний слой — “мужики” и аутсайдеры — “чушки”, или “опущенные”.—Т. Щ.), а над ними выделялись вожди с боевыми дружинами, собиравшими дань (как наши отбирают передачи) ”.20" Схожая структура известна в армейских подразделениях под названием “дедовщины”: тоже жестокие обряды посвящения и та же трехслойная структура:
вверху “деды”, внизу “шнурки”, между ними средний слой. То же в молодежной среде больших городов. Когда в Ленинграде появились металлисты (поклонники стиля “тяжелый металл” в рок-музыке), у них сложилась трехслойная иерархия: четко выраженная элита во главе с общепризнанным лидером по кличке Монах; основная масса металлистов, группировавшихся вокруг элиты; наконец, случайные посетители, забредавшие в то кафе, где они собирались, послушать “металлическую” музыку. Эти последние не считались настоящими металлистами, оставаясь в статусе гопников, то есть ни в чем не разбирающихся, чужих. Точно по той же схеме структурировались группы футбольных фанатов “Спартака” (Москва) и “Зенита” (Ленинград). Всё это проявления процессов самоорганизации.
Занимаясь проблемами самоорганизации, мы не случайно обратились к сообществу, лежащему вне основной социальной структуры. Именно такие “исключенные” сообщества демонстрируют закономерности самоорганизации в наиболее чистом виде. Здесь минимум внешних влияний, от которых исключенное сообщество отгорожено коммуникативным барьером. Если речь идет об обычном коллективе, вписанном в социум, то его внутренняя структура во многом задана социумом. Школьный класс или Дом престарелых уже при своем возникновении включены в более широкую сеть коммуникаций. По этой сети идет информация, определяющая задачи и влияющая на внутреннюю структуру сообщества (которая должна соответствовать задачам). Иными словами, код внутреннего устройства уже заранее задан "извне. Трудно выделить те процессы, которые идут в самом сообществе спонтанно, то есть относятся собственно к самоорганизации.
Поэтому удобнее иметь дело с сообществом, по возможности изолированным от внешних влияний. Нас интересует сообщество-изгой, исключенное из коммуникативной системы общества. Чем более оно изолированно, тем в большей мере идущие внутри него процессы спонтанны и, значит, тем явственнее проступают закономерности социальной самоорганизации. Когда мы имеем дело с изолятом, это означает, что каналы коммуникаций с более широкими системами прерваны и по ним не идет информация, которая могла бы повлиять на внутреннюю структуру сообщества. Полной изоляции нельзя себе представить: какие-то связи всегда останутся. Но выбор сообщества для исследования законов самоорганизации должен определяться его изолированностью. В этом есть некоторый парадокс: изоляты — затерянные племена или общины хиппи — это как раз то, что привлекает своей экзотикой. Казалось бы, они настолько специфичны, что представляют собой скорее исключения из правил, чем проявления общих закономерностей социализации. Однако на самом деле оказывается, что именно они демонстрируют эти общие закономерности в наиболее чистом виде, в то время как в “обычном”, “среднеарифметическом”, сообществе они скрыты внешними влияниями. Поэтому мы не случайно выбрали именно Систему, которая на протяжении двадцати лет эпатировала публику. Она — типичное сообщество андеграунда, вытесненное за пределы коммуникативной сети общества. Не случайно антропологи и культурологи, занимаясь наиболее общими проблемами самоорганизации, обращаются именно к сообществам-изолятам. Излюбленными объектами служат островные сообщества, племена, долгие годы жившие затерянно в джунглях, то есть географические изоляты. Примером может служить работа П. А. Мюнха, который проследил жизнь островного сообщества Тристан-да-Кунья в Южной Атлантике, как она развивалась на протяжении нескольких десятилетий. Первоначально это группа переселенцев с Британских островов, и структура их взаимоотношений аморфна. Затем он наблюдает процессы структурирования (выделение лидеров, сложение норм отношений),— иными словами, самоорганизации.21
Другой излюбленный объект приложения сил антропологов — социальные изоляты: гетто, замкнутые религиозные общины, криминальные группировки или общины хиппи. Созываются международные конференции по этнографии хиппи, панков и проч.; например в 1985 г. в г. Маттерсбурге (Австрия) состоялся симпозиум “Современная этнография и молодежная культура”.22 Мы уже упоминали наблюдения профессионального археолога в уголовной среде. Не случайно он нащупывает сходство структур, возникающих в среде заключенных, с первобытнообщинными: это именно проявление общих законов самоорганизации. Социальная изоляция в коммуникативном смысле даже надежнее, чем географическая. Переселенцы с Британских островов, переселившись в Южную Атлантику, действительно оборвали связи с родиной — но только синхронные; в их поведении и мышлении сохранились заложенные культурой стереотипы. Сохраняются диахронные каналы коммуникации, по ним идет информация из прошлого. Другое дело при социальной изоляции, когда люди сознательно поддерживают информационный барьер, и всякая информация, идущая извне, нарочно отвергается. Существуют специальные механизмы отторжения. Заключенные сознательно отвергают общепринятые нормы поведения. Все эти “прописки” и т.д., сходные с инициацией, как раз и есть ритуальный отказ от прежнего и переход в новую систему ценностей — уголовную. Пройдя их, человек пресекает не только синхронные каналы коммуникаций (что происходит вынужденно из-за ограничения свиданий, переписки и т. д.), но и диахронные — отступается от прошлого, если только оно не уголовное.
Естественно возникает вопрос: насколько закономерности, обнаруживаемые в Системе, применимы к другим сообществам — тем более что Система кажется столь экзотической. Рассуждения, которые мы привели выше, на наш взгляд, обосновывают выбор именно такого сообщества. Экзотика ограничивается внешними проявлениями, необычны конкретные символы: длинные волосы хиппи, цветные хохолки панков, оборванные свитера, сленг. Однако их необычность есть лишь способ маркировки “своей” информации, ее эффективного отделения от чужой. Экзотика — всего только следствие изолированности сообщества и одновременно средство поддержания этой изолированности. Необычность символики отнюдь не означает, что она и используется необычно:
на самом деле эти символы действуют точно так же, как и любые другие, например наши собственные. Просто наши символы, знаки статуса и ранга не шокируют нас — потому что они наши. Если бы кто-то непосвященный стал изучать со стороны символику и “ритуалы” научного сообщества, то обнаружил бы явления, весьма близкие к тем, что мы описываем на примере Системы. Система особенно удобна для изучения процессов самоорганизации, поскольку в значительной степени изолирует себя (свою внутреннюю жизнь, межличностные отношения) от влияний извне. Поэтому выбор “контркультурного” сообщества не препятствует, а, напротив, способствует решению нашей задачи и диктуется ею.
Предыдущее | Оглавление | Дальше
Реклама:
песок Щебень.
